Женщина, поделившаяся с нами этой непростой историей, живет в Ростовской области, работает финансовым директором в крупном автосалоне города. По ее просьбе в рассказе изменены имена, поскольку она хочет оградить себя от ненужной жалости и лишних разговоров. Сейчас Наталья счастлива и успешна: любящий муж, здоровые дети, престижная работа. Всего этого она достигла сама: никогда не сдавалась и шла вперед. В детском доме маленькая Наташа вела дневник, куда записывала мысли мудрых людей о том, что такое любовь, семья, уважение, доверие, забота, взаимопонимание. Девочка будто бы искала ответы на свой вопрос: «Почему нет всего этого у меня?»
Без любви и ласки
Центр Москвы, в одном из дворов гуляют дети, яркими стайками носятся с места на место. Две девочки - дошкольницы и малышка в коляске будто бы лишние здесь. Некоторые мамы смотрят на них с брезгливостью, некоторые- с жалостью. Одеты девочки кое-как, вещи старые, давно не стиранные, явно с чужого плеча. Время - к обеду, все спешат по домам, там ждет пахучий горячий борщ, и котлетка, и вкусный компот. Тяжело шаркая ногами, будто маленькие старушки, потянулись к подъезду и девочки, толкая перед собой разбитую коляску. Только в квартире без мебели, среди стен с ободранными обоям и раскладушками их никто не ждет. Старшая – Наташа поможет раздеться младшим, пойдет на кухню в надежде найти что-то поесть. Матери как всегда нет дома, а из еды сегодня - батон, который нужно размочить в воде для годовалой Сонечки.
Наталья откладывает несколько сохранившихся фотографий, сделанных в детских приемниках, и вспоминает:
– Мне постоянно хотелось семьи, тепла, борща и чистой одежды. Я просила маму приготовить нам хоть что-нибудь. Мать не пила, не курила, не употребляла наркотики. Она все время лежала и читала, уходила и приходила когда хотела и нами не занималась вообще. Когда мне был год, мать разошлась с отцом и переехала с Украины в родительскую квартиру в Москве. Там же появилась на свет Ира, а еще через пять лет - Сонечка. Мы с Ирой пытались ухаживать за Соней. Одежду иногда отдавали соседи, иногда приносила мать, но всегда только ношенную и больших размеров. Однажды мать не приходила три дня. Соня очень плакала. Я не выдержала и обратилась за помощью к соседям. Так мы в первый раз оказались в детском приемнике.
Мать тогда приехала за ними, но после началась цепь бесконечных и мучительных переездов. Сестер отправили к отцу, где их колотила бабушка. Отец, когда был трезвый – прятал глаза, когда напивался, а это было почти каждый день- вымещал на дочерях злобу на неудавшийся брак.
– Я как-то вылила всю его водку, меня избили и поставили в угол на колени на горох, а на вытянутых руках заставили держать тяжелую табуретку. Бабушка кричала, что наша мать испортила им жизнь! И мы чувствовали себя виноватыми. Соседи написали нашей московской бабушке. Иру и Соню она отдала матери, а меня забрала. Но я тут же оказалась в школе-интернате. Все дети уезжали на выходные к родителям, меня же никто не забирал. Несколько раз убегала сама, но бабушка ясно дала понять, что я в ее доме лишняя. Мать к тому времени родила еще двух дочерей - Свету и Оксану, и, продав квартиру, переехала в Харьков. Туда же отправили и меня: «Надоела!»
В Харькове они жили в полнейшей нищете. Мать все так же читала, а кормила пятерых девочек сердобольная пожилая соседка. Уже на два года Наташа отставала от сверстников, отдать ее в школу мать не побеспокоилась. Наташа пыталась достучаться до матери, просила очнуться, увидеть своих детей, но мать лишь поводила недовольно плечами, а потом, устав от упреков, посадила 9-ти летнюю Наталью на поезд: «Пусть папаша о тебе тогда заботиться!» Девочка выслушала от отца очередную порцию брани. В школу ее отдали, но она должна была работать на огромном огороде, готовить, убирать. Как-то, не выдержав побоев и непосильной работы, сказала: « Я не буду есть, пока мать не заберет меня к сестрам!» И после этого перестала разговаривать и не съела ни крошке. Слабая, она все время проводила в постели.
– Один из самых счастливых дней в моей жизни: я открываю глаза, а стол весь уставлен сладостями и рядом сидит мама. Я почему-то подумала, что все плохое кончилось, мы вместе и скоро я увижу сестер. Когда я о них спросила, то мать ответила, что отдала их в детский дом города Гуково. Тогда все во мне оборвалось: «Отвези меня к ним и оставь там же»- попросила я.
Дом брошенных детей
Абсолютно безмятежно мама довела Наталью до дверей детского дома, спокойно, без лишних эмоций, попрощалась и ушла. Это был последний раз, когда они виделись.
Повар, работающая в тот день в детдомовской столовой, никогда не видела такой встречи: «Из коридора с диким, каким-то животным стоном, выбежала Ира и буквально упала на колени пред вновь прибывшей девочкой и стала, рыдая, целовать ей ноги. А новенькая так отчаянно обнимала худющими ручонками сестру, будто кто-то ее хотел отнять»
– В детском доме есть свои законы, их нужно просто принять. Я для себя решила, что это просто такая игра, правила которой необходимо соблюдать. Трудно привыкнуть к режиму, днем ты не можешь прилечь отдохнуть, все расписано по минутам, а может это и хорошо - некогда копаться в своих грустных мыслях. Мы постоянно что-то убирали, часто драили котлы и кастрюли, такого размера, что я могла свободно в них поместиться. И еще не отпускало постоянное напряжение, от этого часто болела голова. Но были и хорошие стороны: закончила музыкальную школу, занималась во всех кружках. Училась только на «5», в Артек ездила.
Были еще и конфликты между детьми, переходящие в драки. Миролюбивой Наталье приходилось в них участвовать, защищать младших сестер. Процветало воровство, таскали в общем-то копеечные вещи- ручки, ластики. Но обидно - где их потом взять?
Но самым тяжелым испытанием была каждодневная сокрушающая боль, которую Наташа испытывала, приходя со школы. Она, с бешено бьющимся сердцем, всматривалась в темноватый холл. Так хотелось увидеть там маму. Иногда казалось- вот же она, здесь! Но это всего лишь случайная тень… И еще редкие открытки, холодные, безличные: «Наталья, с днем рождения. Желаю успехов в учебе!» Будто нож провернули в ране. Ира выхватывала из рук сестры картонный прямоугольник и, изо всех сил вдавливая ручку, писала на нем: «Ненавижу! Ты не мать!»
Добро пожаловать во взрослую жизнь
После 9-го класса директор отстраненно сообщила Наташе, что статуса сироты у девочки нет, государство ей больше ничего не должно, и она вольна отправляться куда пожелает, прямо сейчас. Как во сне Наташа собрала свои нехитрые пожитки, сестры были в летнем лагере, никто не вышел ее проводить.
– Все эти годы родители не были лишены родительских прав, поэтому формально я не считалась сиротой и ни на что не могла рассчитывать. Я никак не могла сообразить, что мне теперь делать, все, что у меня было - это два пакета вещей и ни копейки денег. Сжалилась одна из воспитательниц, отвела меня в религиозную семью, где меня приютили. Но это были 90-е годы, разруха в стране, у людей, давших мне кров, было трое детей. Но я безмерно благодарна за то, что меня обогрели и поддержали, пока я поступала в училище.
Наташе предстояло жить в общежитии на стипендию. Купить на эти деньги можно было 2 буханки хлеба и пачку чая. Но преподаватели помогли получить талоны на двухразовое питание, «выбили» бесплатные учебники. Денег на тетради не было, и девушка писала на листочках, как-то это заметила преподаватель математики и выгнала Наталью из класса. Через несколько минут женщина выбежала вслед за рыдающей девушкой и, обняв, попросила прощения. Потом она приняла самое горячее участие в судьбе Натальи. Помогла через суд лишить родителей родительских прав, это нужно было сделать для младших девочек, чтобы они не оказались так же выкинутыми из детдома. Отец написал отказ, а мать была признана без вести отсутствующей. Наталья обратилась во многие инстанции, в итоге ее пригласили на прием к местному прокурору по защите детства, которая совершенно спокойно сказала: «Девочка, ну что мы можем тебе дать? Ничего! Таких как ты ждет улица Маяковского! (место сбора женщин определенного рода занятий)»
– У меня тогда все встало на места. Такие как мы не нужны никому. Помощи ждать не от кого. Рассчитывать нужно только на свои силы! Я закончила с красным дипломом университет, параллельно училась и работала. Вышла замуж, родились дети. Пожалуй, именно расспросы дочери растревожили меня, заставили снова попытаться найти ответ на вопрос: «Почему мы с сестрами оказались никому не нужны?» Я съездила в Москву, нашла тот родной двор. Когда гуляла по нему, то почему-то всю трясло от переполняющих эмоций. У тех, кто помнил нас, узнала, что еще одну сестру мать продала бездетной паре, жившей по соседству. Вообще наша непутевая мама родила 8-рых детей, но это только те, кого мы нашли.
Наталья ездила к младшему брату Жене, он сейчас в школе-интернате для умственно отсталых деток. В коррекционном детском доме на Украине нашла еще одну нашу сестру - Таню, но из-за последних событий так и не смогла ее навестить. Двух сестер Свету и Оксану удочерили совсем маленькими еще в детском приемнике города Шахты. Наталья знает, что у этих девочек все сложилось хорошо, и не собирается встречаться с ними:
– Я живу с сознанием того, что их любят, что они живут в нормальных семьях. Зачем ворошить прошлое, ведь они, скорее всего, не знают, что были удочерены.
Самой тяжелой для Натальи оказалась поездка к отцу. Приехав в его поселок, она зашла в сельсовет, уточнить адрес. Но, узнав, к кому она едет, ей рассказали, что Николай Иванов по пьяному делу поджег свой дом и его чудом оттуда вытащили. Сейчас у него нет ног, он страшно изуродован. Девушка вышла на улицу, а перед глазами стояла картина: маленькая девочка, крича от боли и страха, съеживается под ударами, которые наносит ей нетвердо стоящий на ногах папа с безумными от алкоголя глазами. Наталья повернула ключ зажигания и развернула машину в обратную сторону. Пыльные улицы поселка отодвигались все дальше и дальше. Наташа уезжала туда, где в теплых постельках спали, тихонько посапывая, обожаемые дети, туда, где в уютном доме ее обнимет муж. Туда, где любовь согревает, туда, где нет места детским слезам…
